Это же больше, чем в два раза меньше максимального значения минимума (с) баш
Очень часто в последнее время я слышу истории о детях, над которыми издеваются в школе. Именно слышу, потому что за то время что я училась, да и сейчас учусь я видела всего два случая откровенной травли.
Что до меня.
Я всегда немного выделялась из общей массы детей. В младшей школе в своем классе я была самой высокой да и сейчас почти на голову всех выше, к тому же довольно худой, надо мной больше всех пеклись родные пеклись это мягко сказано, они практически пылинки с меня сдували . Вдобавок ко всему еще и не слишком общительная, это объяснялось тем что я вечно чего-то боялась не того чего обычно боятся маленькие девочки, была не уверенна в себе, если где то нашкодила, то меня сильно мучила совесть и я боялась, что узнают но страх, совесть и стыд окончательно пропали в седьмом классе, когда я подсела на яой. Чем не мишень для издевательств? Тем не менее, как только из меня начинали делать козла отпущения, я давала резкий отпор. То, что меня обижать – не есть хорошо, я окончательно вбила в голову всем мальчикам еще в классе четвертом. Поэтому, когда всех девочек в классе дергали за косички, задирали юбки, прятали их портфели, меня никогда не трогали. А дальше, по мере того как я освобождалась из железных объятий чрезмерной опеки горячо любимых и не очень родственников, тем старше и сильнее я становилась.
К чему собсна я веду? Отсутствием хребта и гонора я никогда не отличалась и поэтому мнене совсем вообще не понятно как можно ТАК безвольно сносить издевательства? Я, конечно, допускаю, что бывают случаи, когда и учителям и родителям наплевать, друзей нет и вообще ребенок всем безразличен. Но даже из подобной на первый взгляд безнадежной ситуации есть выход.
Что до меня.
Я всегда немного выделялась из общей массы детей. В младшей школе в своем классе я была самой высокой да и сейчас почти на голову всех выше, к тому же довольно худой, надо мной больше всех пеклись родные пеклись это мягко сказано, они практически пылинки с меня сдували . Вдобавок ко всему еще и не слишком общительная, это объяснялось тем что я вечно чего-то боялась не того чего обычно боятся маленькие девочки, была не уверенна в себе, если где то нашкодила, то меня сильно мучила совесть и я боялась, что узнают но страх, совесть и стыд окончательно пропали в седьмом классе, когда я подсела на яой. Чем не мишень для издевательств? Тем не менее, как только из меня начинали делать козла отпущения, я давала резкий отпор. То, что меня обижать – не есть хорошо, я окончательно вбила в голову всем мальчикам еще в классе четвертом. Поэтому, когда всех девочек в классе дергали за косички, задирали юбки, прятали их портфели, меня никогда не трогали. А дальше, по мере того как я освобождалась из железных объятий чрезмерной опеки горячо любимых и не очень родственников, тем старше и сильнее я становилась.
К чему собсна я веду? Отсутствием хребта и гонора я никогда не отличалась и поэтому мне
